№4
Беседа Молотова с Иденом и Гопкинсом
30 ноября 1943 г.

По материалам книги: Ржешевский О. А. Сталин и Черчилль. Встречи. Беседы. Дискуссии. Документы, комментарии. 1941−1945. — М.: Наука, 2004
Во время завтрака в английской миссии в Тегеране. Из Дневника В.М. Молотова.
Молотов:
Вчера во время беседы с Черчиллем тов. Сталин высказывал мысль о том, что после войны в целях предупреждения новой большой войны наши страны, которые будут нести главную ответственность за сохранение мира после нынешней войны, должны позаботиться о том, чтобы главные стратегические пункты находились под контролем союзников. Он указывал при этом в качестве примера на Бизерту и Дакар. Бизерта должна находиться в руках Великобритании, а Дакар - в руках Соединенных Штатов, чтобы Соединенные Штаты могли обеспечить свой контроль над Атлантическим океаном. Я хотел бы спросить, считают ли Идеи и Гопкинс правильной эту мысль Маршала Сталина.
Иден:
Что касается нас, то Премьер вчера уже сказал, что мы не хотим новых территорий. Что касается германских и японских баз, то, конечно, они должны перейти под контроль Объединенных Наций. В отношении же французских укрепленных пунктов дело является более трудным, и я не знаю, как нам, англичанам, поступить в этом случае, так как мы были союзниками с Францией и долгое время поддерживали с ней близкие отношения. Я думаю, что Франция могла бы внести свой вклад, разрешив установить Объединенным нациям контроль над принадлежащими ей стратегическими пунктами. Великобритания предоставила, например, Соединенным Штатам свои базы в Вест-Индии, и непонятно, почему бы Франция не могла поступить точно так же.
Молотов:
Я считаю эту постановку вопроса законной.
Гопкинс:
Мы не можем знать, какие пункты мы должны будем оккупировать, до тех пор, пока мы не будем знать, кто будет нашим врагом в будущем. Президент считает, что для поддержания мира весьма важно, чтобы Советский Союз, Соединенные Штаты и Великобритания сотрудничали друг с другом так, чтобы никто из них не вооружался друг против друга. В качестве своих врагов в будущем мы в Америке избрали бы Японию и Германию. Что касается баз в Тихом океане, необходимых для того, чтобы заставить Японию выполнять условия мира, то это - вопрос довольно простой. Например, я считал бы, что, предоставляя независимость Филиппинам, мы должны были бы обеспечить наличие военно-морских и военно-воздушных баз на Филиппинах по соглашению с Россией и Великобританией. Если Китаю будет возвращена Формоза, то и там должны быть организованы базы. Что касается Филиппин, то там находились бы американские войска, а не войска Объединенных наций. Однако с Объединенными Нациями были бы согласованы количество войск и характер их обязанностей.
Молотов:
Этот вопрос заслуживает внимания, и я думаю, что это правильно.
Иден:
Я согласен.
Гопкинс:
Президент считает, что в Тихом океане над островами, отнятыми у Японии, должен быть установлен контроль Объединенных наций. Союзники должны решить, какой тип баз должен быть установлен на этих островах и кто должен ими руководить. Я хотел бы, чтобы наши три державы получили укрепленные пункты, которые ими бы контролировались, и чтобы их вооруженные силы оккупировали эти базы, необходимые для поддержания мира.
Молотов:
Это правильно.
Гопкинс:
Для Соединенных Штатов легко обсудить эти вопросы, так как Соединенные Штаты не имеют территорий в Европе, подвергающихся опасности нападения со стороны Германии. Вопрос о том, как сделать, чтобы Германия больше не воевала, трудная проблема. Этот вопрос легче решить России и Великобритании, так как они владеют территориями в Европе. Я думаю, что вопрос о контроле над укрепленными пунктами в тех странах, которые были традиционно недружественно настроены к России и Великобритании, - не трудно решить. Но встает вопрос о том, как поступить Великобритании и России в случае установления контроля над базами, расположенными в странах, которые были традиционно дружественно настроены в отношении Великобритании и СССР.
Иден:
Дело в том, что легче грубо разговаривать с врагом, чем с другом.
Гопкинс:
Это один из серьезных вопросов. Я думаю, что целесообразнее, чтобы о нем побеседовали между собой премьер-министр, президент и Маршал Сталин.
Иден:
Я хотел бы слышать совет Молотова и Гопкинса о том, как поступить с Турцией. Я пытался об этом думать, и вот мое предложение. Я думаю, что мы должны обратиться к Турции с совместным призывом о вступлении в войну, объяснив Турции последствия, которые ее ожидают в случае отказа выполнить это требование. Конечно, вопрос о вступлении Турции в войну касается больше Англии как союзницы Турции. Я думаю, что, если с этим согласятся Маршал Сталин и Рузвельт, можно было бы вызвать Иненю в Каир, где с ним могли бы встретиться Черчилль и Рузвельт. Что касается вопроса о русском участии в этих переговорах, то мы были бы этому рады. Возможно, конечно, что Иненю не пожелает приехать. Он может сослаться на конституцию. Если он это сделает, тогда я не считаю правильным, чтобы президент и Черчилль поехали в Турцию. Если Иненю не приедет в Каир, то к нему можно было бы отправить посланца с нашими требованиями.
Молотов:
Кого - Хьюгессона?
Иден:
Не знаю, может быть Кадогана или какое-либо другое специальное лицо.
Молотов:
Я доложу об этом предложении Идена Маршалу Сталину. Маршал Сталин - за привлечение Турции в войну не в отдаленное время, а в этом году.
Иден:
Нет сомнений в том, что мы хотим вовлечь Турцию в войну. Я хотел бы знать, как, по мнению Молотова, Маршал Сталин посмотрит на сделанное мною предложение.
Молотов:
Мне известно, что Маршал не верит, что Турция вступит в войну, но он считает, что нужно попробовать этого добиться.
Иден:
Мне казалось, что раньше Советское Правительство смотрело на это дело более оптимистически.
Молотов:
После переговоров Идена с Нуманом и ответа турок, который мы считаем плохим, мы стали смотреть на это дело менее оптимистично. Мы не рассчитывали, что ответ турок будет такой плохой.
Гопкинс:
Инициатива в вопросе о привлечении Турции в войну принадлежала Советскому Правительству. Этот вопрос был очень энергично поставлен Советским Правительством на Московской конференции. У нас было впечатление, что если бы Соединенные Штаты и Англия присоединились к предложению Советского Правительства, то мы могли бы толкнуть Турцию в войну. У нас было впечатление, что вступление Турции в войну Россия считает важным делом с военной точки зрения. Теперь же от бесед с Маршалом Сталиным у президента сложилось другое впечатление. В нескольких случаях он имел возможность убедиться в том, что Россия не имеет сильного желания вовлечь Турцию в войну. Во всяком случае Маршал Сталин несколько раз повторял, что мы не сможем вовлечь Турцию в войну, и ни разу не указал на необходимость участия Турции в войне. Поэтому я хотел бы узнать у Молотова, изменилось ли ударение, которое Советское Правительство делало на необходимости вступления Турции в войну.
Молотов:
Наше отношение к этому вопросу изменилось после ответа Турции и после переговоров Идена с Нуманом в Каире, где, как я понимаю, Иден выступал от имени трех правительств.
Иден:
Я взял на себя смелость это сделать.
Молотов:
Я считаю, что Иден имел право говорить от имени трех правительств, так как мы имеем с Великобританией общий Протокол, к которому также присоединились Соединенные Штаты. Ответ турок, полученный Иденом, не мог не иметь влияния на нашу позицию. С другой стороны, заявление Маршала Сталина о том, что если Турция объявит войну Германии, а Болгария нападет на Турцию, то Советский Союз не только порвет отношения, но объявит Болгарии войну, свидетельствует о том, что Советское Правительство придает значение участию Турции в войне.
Иден:
Я был удивлен, когда услышал это заявление Маршала Сталина.
Молотов:
Я хотел бы получить разъяснение заявления, которое было сделано вчера Черчиллем. Он сказал, что отказ Турции вступить в войну отразится на ее правах в отношении Босфора и Дарданелл. Я хотел бы знать, что имел в виду Черчилль.
Иден:
Я не знаю, что хотел сказать Черчилль. Я думаю, что он хотел сказать, что вся основа наших отношений с Турцией совершенно изменится. Во всяком случае, я спрошу Черчилля о том, что он имел в виду, делая свое заявление.
Молотов:
Конечно, это было бы интересно узнать.
Иден:
Я почти уверен в том, что именно это хотел сказать Черчилль. Мне кажется, что Вы согласитесь с предложенным мною образом действия в отношении Турции, а именно с предложением о том, чтобы попытаться пригласить Иненю в Каир.
Молотов:
Мне это предложение кажется правильным.
Гопкинс:
Я имею основание верить, что сегодня мы достигнем существенного соглашения по тем пунктам, которые обсуждались Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным и военными в отношении войны.
Молотов:
Это вопрос первостепенного значения. Без этого соглашения наше совещание не достигнет своей цели. Мы обсуждали и решали что-то на конференции в Москве. Главы трех правительств обязаны добавить кое-что к этим обсуждениям и решениям.
Иден:
Главы правительств должны также хорошо поработать, как и их министры иностранных дел.
Молотов:
Мы обязаны хорошо работать, но главы наших правительств могут и должны лучше поработать. Если конференция влила бодрость в наши народы, то я думаю, что совещание глав трех правительств должно еще больше воодушевить наши народы.
Гопкинс:
Вовлечение Турции в войну - это вопрос, непосредственно связанный с общим вопросом о стратегии. Мне известно, что начальники как английского, так и американского штабов считают, что для помощи Турции в войне мы должны принять на себя некоторые обязательства. Это связано, прежде всего, с оккупацией Родоса и Додеканезских островов, которые легко будут взяты после того, как Турция вступит в войну. Однако операция по захвату этих островов, по моему мнению, с которым также согласны начальники британского и американского штабов, вызовет задержку «Оверлорда».
Молотов:
Это нежелательно.
Гопкинс:
Во всяком случае, мы не можем обсуждать вопроса о вступлении Турции в войну отдельно от военной проблемы в общем. Никто не может отрицать эффекта вступления Турции в войну, и поэтому ради этого стоило бы даже отложить «Оверлорд». В результате вступления в войну Турции, Финляндия, может быть, запросит мира.
Молотов:
Я хотел бы спросить, связывает ли Гопкинс вступление Турции в войну с отсрочкой «Оверлорда».
Гопкинс:
Главы наших штабов полагают, что это так.
Молотов:
Тогда это не будет соответствовать точке зрения советской армии.
Гопкинс:
Президент держится мнения, что, поскольку начальники штабов не изучили в деталях вопроса о вступлении Турции в войну, у нас создается впечатление, что силы, которые мы предложим Турции, недостаточны, и он хотел бы, чтобы этот вопрос был обсужден до переговоров с президентом Турции. Я совершенно уверен в том, что вступление Турции в войну потребует от нас некоторых военных сил. Хотя я колеблюсь быть вполне оптимистичным, так как я могу ошибиться, я тем не менее весьма сильно надеюсь, что два вопроса, касающиеся войны, поднятые Маршалом Сталиным вчера на заседании, будут разрешены к его удовлетворению. Я полагаю, что сегодня будут даны заверения в отношении «Оверлорда» и его срока, а также в отношении операции в Южной Франции. Я могу лишь сказать сегодня, что я весьма сильно надеюсь на это.
Молотов:
Правильно ли я понимаю Гопкинса, что вовлечение Турции в войну означает отсрочку «Оверлорда». Если бы это было так, то Маршал Сталин был бы против вовлечения Турции в войну.
Гопкинс:
Если между президентом, Маршалом Сталиным и премьер-министром будет достигнуто соглашение о сроке «Оверлорда» и о командующем этой операцией, то решение вопроса о Турции должно быть подчинено этому соглашению.
Иден:
Гопкинс этим хочет сказать, что если вопрос о сроке и командующем операцией «Оверлорд» будет решен к удовлетворению Советского правительства, тогда другой вопрос - о том, как заставить Турцию вступить в войну, должен быть решен между нами так, чтобы он не отразился на этом соглашении.
Гопкинс:
Соединенные Штаты хотят вовлечь Турцию в войну, но таким путем, чтобы это не отразилось на сроке осуществления «Оверлорда», согласованном сегодня.
Иден:
Теперь я хотел бы обсудить вопрос о Тито. Мы договорились об отправке ему снабжения. Мы имеем при Тито свою собственную миссию. Кроме того, там имеется американский офицер. В Москве Молотов говорил о том, что Советское правительство хотело бы послать свою миссию в Югославию к партизанам. При этом Молотов поставил вопрос о базе в Северной Африке для связи с этой миссией. В настоящее время я хочу сообщить, что если такая база все еще требуется, то мы готовы ее предоставить. В настоящее время наша база, с которой мы посылаем Тито снабжение по воздуху, находится в Каире.
Молотов:
Вопрос о месте базы я предоставляю на Ваше усмотрение. Я должен подтвердить то, что Советское правительство собирается послать свою миссию в Югославию и подбирает в настоящее время для этой цели людей. Как только я буду в Москве, я через британского посла сообщу Идену состав советской миссии в Югославии.
Иден:
Я проведу необходимые приготовления для этой цели.
Молотов:
Думает ли Иден, что мы должны послать эту миссию также и к Михайловичу?
Иден:
Я выясню завтра этот вопрос, но я не совсем понимаю, каким образом будет возможна посылка одной и той же миссии к партизанам и к Михайловичу, поскольку между партизанами и войсками Михайловича находятся немцы. Вы знаете, что вчера вечером Черчилль и Сталин говорили между собой о Польше. Я хотел бы сказать пару слов по этому вопросу. У нас только одно желание, а именно: мы хотим помешать тому, чтобы советско-польский вопрос был источником неприятностей между нашими странами. Было бы хорошо, если бы Советское правительство согласилось с предложением Черчилля, которое он вчера иллюстрировал на трех спичках».
Молотов:
Я считаю, что это было бы лучшим выходом из положения.
Иден:
В случае согласия Советского правительства мы могли бы сказать полякам, чтобы они согласились с нашим предложением.
Молотов:
Это было бы хорошо.
Иден:
Тогда мы рассмотрим наше предложение.
Молотов:
Хорошо.
Гопкинс:
Мне кажется, что Рузвельт уже говорил со Сталиным о Польше. Если нет, то он переговорит с ним об этом и выскажет ему все, что у него на уме. Я уверен, что Рузвельт и Черчилль уже беседовали между собой по этому вопросу.
Диалог был закончен.
Все материалы, использованные на сайте, взяты из открытых источников, ссылки на которые указаны в соответствующих разделах сайта.
Использование материалов, размещенных на сайте, допускается только с письменного разрешения Фонда Росконгресс или правообладателя и с указанием ссылки на сайт Фонда.
© 2020 Фонд Росконгресс
Тел./факс: +7 (495) 640 4440
Email: info@roscongress.org
Идея и дизайн: Андрей Майзелис
Разработка: Алексей Синельников